Боец тишины

– Ясно, в каком. В коробе. В проводке путаюсь.

– Пошли, Соколов… Скажу тебе…

Отошли в сторону. Игорь Иванович пнул шишку и присел на корточки перед хвойным муравейником, вдумчиво ковыряя его подобранной веткой. Сел рядом с ним, невзирая на поднятую им муравьиную армию, – прямо на настил колючей хвои. Прикурил еще одну. Он отмахнулся от дыма и кинул атакованную палку на землю.

– Слава, остановишься хоть на секунду – тебя будет ждать примерно такая реакция.

С неохотой потушил сигарету и стал рассматривать насекомых, среагировавших на вторжение крайне слаженно и агрессивно.

– Наглядно.

– Не сопротивляйся Снегиреву. Старайся, Слава. Изо всех сил.

– Понял. Пусть хоть шкуру спустит. Я справлюсь, Игорь Иванович.

Поднял палку, насадил на нее березовый лист и воткнул в муравейник подобно победоносному знамени.

– Снегирев – человек старой закалки. Он считает, что ты ему противишься всеми силами. А я считаю, что ты над ним просто насмехаешься.

– Нет, что вы.

– Слава, ты ведь смеешься над ним. Ты и мне в глаза молча смеешься. Я все вижу.

– Виноват. Веселый я, Игорь Иванович.

– Я понимаю… На войне у всех нас в груди не сердце стучит, а часы тикают. А в голове все другие думы одна сопровождает все время – о смерти, подстерегающей за углом или засевшей в засаде… и поджидающей всех нас, военных. Одна грязь у всех нас под ногами, одна темень над головой – находим мы на войне одно горе. Но мы не впадаем в отчаянье. Ведь, в итоге, – отчаянье одной из воюющих сторон решает исход войны, стирая в порошок войска, вооруженные и высокотехнологическим оружием. Ведь стоит воину потерять дух, веру в своего предводителя, уверенность в своих силах – он потеряет память, а следом и разум, и волю… и силу. Но мы не поддадимся отчаянью.

– Так точно.

– Мы выдержим и выждем, когда и война, и время позволят нашим бойцам взять в руки отчаянье как оружие и направить его против противника, – тогда, в решающем сражении, мы сокрушим врага. Но не пришло еще наше время. Мы еще стоим на месте, – не сдавая прежних позиций, но и не занимая новых высот, не продвигаясь вперед. Нашим бойцам еще приходится преодолевать изнеможение и неизвестность, неопределенность и страх одной решимостью. Мы должны ждать и стараться сохранить остатками всех своих сил воспоминания о чистоте и свете, стремиться найти среди разрушений и смертей хоть осколок радости, хоть лучик веселья. Ты прав, Слава… Ты верно поступаешь, не тоскуя в засадах и не унывая в ожидании приказа к наступлению, – ты всегда готов к нападению… к защите своей страны или к захвату чужой.

– Вы, Игорь Иванович, конечно, мысли мудрые высказали, только вы, про меня рассуждая, маху дали – вы в мою голову запихнули размышления умнее тех, что на деле. У меня в голове места, может, и много, только всему не достает. Так что я, Игорь Иванович, и на войне, и так – всегда веселый такой.

– Не ври мне, Слава.

– Не вру.

– Не дурак ты всегда веселым оставаться. Вижу я все. Тяжело воевать стало?

– Как вам… как всем нам. Только что с того? Не важно, – по нашей воле или по чужой все своим чередом идет… война идет на нас, мы идем на войну. Война ничьего согласия не спросит, ничьего протеста слушать не станет. Жестка она с нами. Но и мы с ней жестки – вопросы ей не задаем, начищая оружие, ответы ее не ждем, начиная сражение, и на ее вопросы не отвечаем, вступая в очередную схватку.

Начальник через силу поднял углы рта, стараясь рассмеяться.

– Верно все, Слава… Всем бы такими умными, как мы быть, не тратили бы мы столько времени на войны… вернее, войн никаких и не было бы…

– Не было бы войн, не было бы и людей – мы друг другу, как лебеди, верны вовек, а в одиночестве оставшись гибелью обречены.

– Вели бы войны умные люди, и людей никаких бы не было…

– Была бы одна война – настолько простая, что веселая, настолько короткая, что не скучная. Такая война, что – всех и все одним ударом и к черту! Такая, что со всем и всеми покончила бы и, не начинаясь, кончилась бы! Только не время мечтать и в отчаянье впадать! Время на нас, подчиненных, как немец, четко рассчитанные планы строит – скупые отчеты про нас пишет, с точностью наши растраченные секунды считает и отмечает их нашими промахами. Время над нами, подчиненными, как англичанин, надзирает зорко – задачи задает сложные и их решения к скорому сроку просит приказным порядком, кнутом махая, напоминая о наказании за неисполнение. Тяжела у времени служба – требует оно все наши силы, всю скорость. Так что останавливаться и отставать нам никак, Игорь Иванович.