Боец тишины

Сырость жуткая. Вода стоит низкая. Достаточно прозрачная вода – в слабом свете видно, что под ней нет и дохлой крысы. Кстати, дохлые крысы здесь как раз есть – раздулись и плавают, приветствуя меня растопыренными лапами. Пнул крысу сапогом, и она – отплыла в тихом шелесте потревоженной воды. Присел на корточки, схватил дохлого зверька за хвост. Надавил на вспухший живот выловленной крысе – изо рта у нее потекла все та же вода. Нахлебалась… Эта крыса – потонула. И она здесь такая не одна.

Подумал, прикидывая варианты. Или вода резко поднялась ровно доверху – так, что зверьки выбраться не смогли, или… Химикатами их потравили. Такими, что они сразу не подохли, а утонули – упали в воду и захлебнулись, будучи не в силах выкарабкаться. Нейропаралитический газ пустили. И он не крысам предназначался – точно.

Как я понял из несвязной речи старика, его подопытный приятель концы отдал, спустя определенное время. Выходит, они его насмерть травить не намеревались вначале – живым взять думали. А насмерть он отравился из-за Штрассера. Одноглазый Штрассер их подопытного подтравленного нашел и возиться с ним начал – помешал он им его вернуть, пытаясь вытащить и помощь оказать. Они знали, что скопившийся внизу газ Штрассеру приятеля наверх вытянуть не позволит, и знали, что Штрассер не позовет никого, испугавшись их расправы. Им излишнего шума поднимать никак нельзя – они и стали ждать тихонько, пока их подопытный концы отдаст, а Штрассер вернется в подвалы и попадет к ним в руки, не крича и не сопротивляясь в проулке. А он к Клаусу отправился совета просить – они и старика с ним отследили. Нет, не соврал старик…

С сумасшедшими всегда трудно: никогда не знаешь наверное – правду они говорят или то, что считают правдой. Когда человек врет – видно, а когда он говорит неправду, но уверен, что говорит правду, – и черт ногу сломит среди его измышлений. Нет, старик химик не совсем свихнулся, хоть и помешался серьезно, и опростился порядком. Он опустился так, что неряхой стал, но полностью еще рассудка и памяти не потерял.

А вот и они… вот и по мою душу пришли. Черт… Сзади подходит один. За мной крадется – точно.

– Ты что здесь делаешь?!

Поднялся, поворачиваясь к военному в штатском и поднимая перед ним прихваченную крысу.

– Крыс травлю! Вам здесь находиться нельзя! Ядовитых веществ надышитесь!

– Ночью травишь?!

– Так они ж ночью выходят! И я – ночью!

Человек в штатском – он, похоже, из охраны объекта – подошел ближе.

– Покажи документы.

– А какие права вам позволяют мои документы требовать?

Он, верно, решил проявить твердость и надавить на меня.

– Показывай удостоверение.

Зря он так. Мой Вольф, конечно, обладает должной выдержкой, но давления не выносит.

– Покажите мне ваше удостоверение – покажу вам свое.

– Не припирайся со мной.

– Мне ваш тон, как понимать? Я его, как угрозу понимаю.

– Правильно понимаешь.

– Зря вы так. Я ведь полицию вызову.

– Не вызовешь.

Я навел на него “волчий взгляд”, расправил плечи и напряг руки, намереваясь поставить его на место.

– Я с вами тоже в таком тоне могу – так что не надо со мной так… Подождите полицейских – они все решат по порядку.

Он терпеливо ждет, и я с действиями не тороплюсь. Не собираюсь я с ним в бой вступать без крайней необходимости. Попытаюсь протянуть время, действуя ему на нервы и давя на психику. Получится – он мне поверит и оправится прочь.

Я перехватил фонарь, неловко вытаскивая телефон из подсумка. Опустил глаза к экрану, ища плохо проходящий сигнал. Смотрю краем глаза на военного в штатском. Присматриваюсь к нему настолько пристально и незаметно, насколько получается.

А в голове проносятся варианты действий… Дуплетом в грудь – одна входная, две выходных – и броня к черту. Он – падает в воду, я – даю деру. Только он, похоже, не один. Другой в тени, видно, стоит – ждет, что я выкину. Тогда я… Стреляю навскидку в одного, в другого, в третьего. Да, их трое… Плохо… Риск велик, что они меня вынудят все патроны на них расстрелять. Перезаряжать придется. А спрятаться некуда, открытым совсем останусь. Хорошо… Попробую так… Пистолет возвращается в исходное – падаю в воду, выбрасываю пустую обойму, вставляю полную, поднимаюсь и открываю огонь. И все отправляется прямиком к черту – и они, и я, и мое поручение…