Боец тишины

Глава 14

Адреналин и эндорфин! Напряженно и радостно! Эх, Игорь Иванович, неужто мной одни химикаты правят?! Я же всегда у вас таким рассудочным и расчетливым офицером слыл! Я же всегда себя таким отстраненным и холодным насмешником считал! А теперь злюсь и смеюсь! А хуже всего – все сразу и сильно! А у меня ведь и уровень другого вредоносного гормона – тестостерона поднимается! Страсть голову кружит и дыхание крадет! У меня! У того, кто за всю жизнь только одну девицу в постель положил, не думая о стране и о ваших приказах, Игорь Иванович! А главное, – о стране и приказах ваших не думал я тогда только из-за того, что еще пацаном был, еще погон на плечах не носил!

Поймал себя на мысли, что напеваю немецкую песенку, – напористую и задающую ритм моему скорому и жесткому шагу. Немецкие песенки мне как нельзя кстати! В них про страсть поют, как про войну, а про войну, как про страсть!

Радостное нетерпение поднимает меня над землей. С трудом сдерживаюсь, чтобы не пристать к первой попавшейся девушке, чтобы не заговорить с первым встречным. Со мной такого и после бутылки водки не было. Мне просто нельзя терять голову – даже, когда нужно пить, напаивая противника… и я никогда головы не терял – даже, когда пил черт знает что и черт знает с кем. Я обязан мыслить ясно, как бы тяжело это ни было, какой бы сложной ни была ситуация. А теперь… Надо мне скорей находить вконец потерянный рассудок. Пора мне, пусть и будучи не в ясном разуме, браться за ум.

Остановился в подворотне, осмотрелся и проник в подвал. Скинул потертую куртку Вольфа и спустил штаны… только запамятовал выправить их из тугих голенищ. Черт… Игорь Иванович, совсем скверная да дырявая у меня голова стала! Смеюсь над собой молча, смотря на себя в зеркальном осколке! Прискорбное зрелище!

Сосредоточиться надо. Натянул кожаные штаны и накинул на плечи, поверх борцовской майки, кожаный пиджак. Пригладил вздыбленные волосы и втер тонирующий бальзам, чуть затемняя и золотя их. Стер с лица напряженную жесткость и нарисовал спокойную высокомерность. Открыл во всю ширину прищуренные глаза и расправил сведенные плечи, выкидывая из головы резкие рывки Вольфа. Нацепил на руку не в меру дорогие часы и вышел на свет. Взглянул на мир “волчьим взглядом” напоследок и прикрыл глаза темными очками – серыми стеклами, вставленными в оправу не дешевле всех остальных вещей Яна.

Мой Ян рассчитан на одного пана Мсцишевского. Я сотворил его, собираясь вызвать не только доверие и уважение сурового поляка, но и его привязанность. Мой Ян – поляк простого происхождения, но чистой крови. Он умен и горд, с вида уравновешен, но в глубине души – горяч до безрассудства. Он человек, обладающий всеми качествами, присущими пану Мсцишевскому. Только Ян малость выставляется по молодости и тяготеет к грубому блеску по бескультурью, но все – по мелочам. Такие недостатки несущественны и простительны, а главное, – они убедительны. Когда человек не совсем правилен – он всегда живее. А когда образ похож на объект в целом, но отличен в ерунде – он не только правдоподобнее, но и притягательнее. Такой образ цепляет объект, как крючком, – останавливает на себе его взгляд, обращает на себя его внимание, заставляет его над собой задуматься. Неточности нужны. Видя Яна, пан Мсцишевский видит свое подобие, но не себя. Вот поляк и старается сделать из него себя, вникая в его судьбу, как в свою. Он видит в молодости Яна не свою молодость, но нечто близкое. Вот и старается задать его будущему свое направление, беспокоясь о нем, как о себе. Я Мсцишевского крепко подцепил. Он верит мне… моему Яну. Он верит мне с готовностью, не проводя серьезных проверок и не замечая подвоха. А ведь связь Яна с провальными операциями, пусть не очевидна, но просматривается. Только Мсцишевский продолжает полагать, что я помогаю, а не мешаю ему вести дела с британцами – с друзьями врага, общего для всех остальных.

Глава 15

В пределах видимости один Войцех – рослый и мощный боевик бандитской группировки, отслуживший в польском десанте и подавшийся на чужбину искать… Не знаю, что он здесь искал. Знаю, что нашел его пан Мсцишевский. Войцех не всегда при нем, но входит в его ближний круг – вот я с бойцом контакт и держу твердой рукой. Он считает меня товарищем. А напрасно.

Правда, я считаю, что он мог бы стать неплохим парнем, но – не стал ведь. Просто, Войцех – боец, выделяющийся из всех остальных. С его могучей силой и скромным умом он послушен и предан. Я бы сказал, что таким солдат быть и должен, да внутренний стержень у него слабоват. Подчиняется он не всем подряд, но разница между армейским командиром и паном Мсцишевским, по его мнению, не велика. Он служит преступнику, связанному с врагом Польши, так же верно, как служил своей стране. Такой он – Войцех – вольный вояка. Только, в итоге, при командире всегда и везде, а один – никуда и никак. Наемник чистой воды – с принципами, но – с простыми. Вот я и думаю его подчинить и перекупить со временем – положил я на него глаз и намерен на свою сторону перетянуть. Только мне в него придирчивее всмотреться надо – не такой он простой и прямой, каким кажется. Вроде туповат, а не совсем. Да не беда. Я могу переманить и не такого – было бы только нужно.