Цикл «Историк». Рассказ III. Воин северной пустыни

– Сбей с курса их крылатые “стрелы”! Сожги их! Убей их всех! Пока тебя, холодного, не скрыл несходящий снег! Верни мне долг! Сожги их, Ангрифф!

Белые звери скрылись в белой мгле, наступающей на них стеной ледяной пыли… Но вой ветра не заглушил их высокочастотного визга… Кличи скингеров слышны и в сильный шторм, звенящий и ревущий на всех частотах звука… Но звери замолкают, падая под вражеским огнем, исчезая под снегом…

А они совсем недалеко – “драконы”… Они летят ко мне… Я не думаю, что “драконы” делают здесь, – на территории глетчера Штормштадта – я разгоняю искрящий кнут…

Запись №2

Кровь хлещет у меня изо рта, заливая его глаза – теперь он не видит оскала моей всепоглощающей силы… Теперь он не увидит ничего… Офицер S9 сжал зубы и разжал руку, бросая кинжал, застрявший в моем грудном хряще и разбитом доспехе… Резким рывком я выдернул из груди его клинок, выплевывая и глотая темную кровь, – мою кровь… Захлебываясь и задыхаясь в горячей ярости, я упал ему на грудь, вытесняя его последний выдох… Ему не достало сил забрать мое дыхание, он должен отдать мне – свое…

Я с трудом сдерживаю жадность, заставляющую меня хватать воздух открытым ртом… Здесь нельзя дышать в бездумном забытьи, не вспоминая про повелителя северного предела, не остерегаясь холода, властвующего среди белого безмолвия безраздельно… Здесь безрассудным мороз звериными зубами раздирает горло и разрывает грудь, заковывая легкие вечным льдом, отбирая вдох и забирая выдох… Он всегда готов остановить дыхание наглецов, представших перед ним в виде поработителей… всегда готов наказать всех, посмевших дышать перед ним полной грудью, подобно победителям…

Холодный север… Он не терпит вражеских вторжений… А его враги – все, насаждающие свои порядки… Никто не в силах его завоевать… Захватчика ждет расправа – короткая и жестокая… Он атакует страшными силами стихии – сжигает холодом насмерть, несмотря на сопротивление… или угнетает тоской – заставляет уходить в немую слепоту и тихо замерзать… Важно, что он – повергает противника… Он нападает на всех – всегда… Его никто не подчинит – никогда… Но и отвечать непротивлением на его натиск нельзя – покорность равнозначна смерти… Нужно противостоять ему постоянно… но в определенных, в разумных, пределах… Нужно все время стоять начеку и помнить, что потеря осторожности – смертельна… что при неверном расчете своих сил, человек становится врагом севера… В его войско вступают только люди, признающие его власть… Но среди них одни мертвецы – покойники, спящие вечным сном… Их одних он, не мучая, призывает навеки в свою заиндевелую рать – за повиновение его приказам, за веру и правду… Их одних, он чарует сиянием и уводит в снега, сохраняя в неизменном виде, считая своими соратниками…

Но есть и иные… не свои и не чужие… Люди, заслуживающие его терпения… Людей, не вторгающихся в его владения как завоеватели, но оказывающих сопротивление его смертельно опасной силе, людей, не посягающих на его власть как захватчики, но отстаивающих свои права, – он терпит… Он позволяет им сохранять свою жизнь и находиться среди его снегов, становясь вольными охотниками, – воинами севера, пролетающими над его вечными льдами вслед за ледяными ветрами, не оставляя следов… Мы – эти люди… Мы словно призраки промерзших пустынь – словно духи севера, носящиеся в воздухе над его снегами и под его сиянием в параллельном пространстве и времени… Не враги и не соратники… Мы и скингеры – звери, издавна скитающиеся здесь, среди скал, и в шторм, и в штиль…

Север не терпит нашей крови, пролитой на его бескрайние снега… Он студит и останавливает нашу кровь, не позволяя нам пятнать его чистое сияние… Я знаю и жду… Я покорно пью мою кровь, ожидая его равного пощаде нападения на мои раны…

Моя кровь стынет в венах, и мой трезвеющий разум отмечает, что вечный холод тянет уходящее тепло офицера S9, – моего врага… Я забираю себе остатки тепла его тела – мою добычу, разделенную только с холодным воздухом… Он, залетевший с востока “дракон”, не знал, что Штормштадт – моя крепость, что его бураны защищают меня, как его стены… Этот офицер не знал, что он не только мой враг… что он и его солдаты – враги ледяной пустыни…

Я скрепил замерзшую руку на рукояти моего кинжала и вынул впившийся в горло врага клинок – теперь алая, еще горячая, кровь “дракона” течет без биения пульса и парит прямо мне в открытое лицо… Я, упершись обеими руками в грудь офицера, постарался подняться… Но встать мне не удалось – только оттолкнулся от убитого врага, валясь на снег возле него… Упав среди его солдат, я стал смотреть на жесткую корку наста пустыми глазами покойника… Мне нужно найти силы… последние силы… и я поднимусь…

Перевернулся на спину, поднимая еще дрожащую от напряжения руку, намертво примерзшую к кинжалу… Подмерзшая, густеющая, кровь стекает с лезвия на рукоять, на перчатку, сковывая мою руку с моим оружием еще прочнее, – сковывая багровым льдом. Я смотрю на клинок и смеюсь. Мое прерывистое после ранения дыхание пресекает стужа, но я – смеюсь. Я взял себе три жизни, а за гибель троих отдал одну только боль сбитого дыхания! Я потерял зверей, я теряю кровь! Скоро мне конец! Скоро, но не сейчас! Сейчас я еще дышу вольным ветром!