Цикл «Историк». Рассказ V. Кошмары создателя

– Я?.. Нет, ничего… Это вы… Вы же вознамерились предоставить мне возможность вникнуть в ваши дела – в давно заброшенные вами дела…

– Вэймин… Он должен был ввести вас в курс дел…

– Но он такой нервный… Он не справился со мной – неучем и невеждой… Я надеюсь, что ваши нервы крепче, и вы объясните мне на наглядном примере, как вы видите в этих кодах – людей… как вы пишите эти коды – людей…

Я стал думать, как выставить этого наглеца отсюда… Стаг для него время и место подыщет не сразу… и, думаю, не скоро… А этот офицер… Он начинает напоминать мне худшие мои кошмары…

Я еще не решил, куда его дену, когда Хэварт снова кинулся ко мне… и все снова вскочили на ноги… и Стаг, озабоченный сегодня, как никогда, снова ворвался к нам… За его спиной показался сосланный мной Лей…

– Готфрид! Капитан Лей останется здесь! Сегодня вам без него не обойтись! А вы, полковник Радеев! Вы последуете за мной! И приготовьте объяснения, что вы делаете здесь, – в первом блоке первого научного управления Шаттенберга! Такие объяснения, которым мне не придется верить или не верить! Действительные, а не кажущиеся объяснения!

Радеев посмотрел на Стага с наигранным удивлением и, еще раз подмигнув мне, поспешил нагнать генерала… Но Стаг – похоже, изрядно нервированный – вернулся снова…

– Готфрид! Уберите с рабочего места этих “собак”! Здесь не место посторонним объектам! Ни людям, ни машинам!

– Генерал, эти машины – мои помощники. Они понадобятся мне.

– А этот офицер?! Он тоже ваш – помощник?!

– Нет, генерал. Никак нет.

– Я терплю ваши уродливые железки, но предупреждаю вас, что такого офицера я у вас не потерплю!

Стаг кивнул головой, снова выходя и снова увлекая за собой полковника службы безопасности… Сигертр Стаг никогда не поддерживал дружеского контакта со службой безопасности, чуждаясь даже банальной вежливости… Радееву от него достанется, кто бы его ни прикрывал… Стаг непрактично принципиален. У меня даже появилась надежда, что впредь я Радеева никогда не увижу – его усмешку теперь я не увижу уж точно… От вседозволенности начинает кружиться голова…

– Грабен, не обнадеживайся – он вернется. Кто-то же должен за тобой присмотреть.

Я не опустил глаз на Шлака, смотрящего на меня снизу вверх, задрав зубастую голову…

– Из хватки Стага ему не вырваться.

– Он вывернется. А если его не пустят – тайком прокрадется.

– Если его пропуски окажутся недействительными для Стага и он проберется тайком – я его просто выставлю.

Шлак замер, склоняя голову, отяжелевшую от мыслей…

– Офицера S9? Офицера DIS? Нет, не думаю. Он так просто от тебя не отстанет. Он охранник порядка, а ты собираешься этот порядок нарушить.

– Что у тебя за мысли, Шлак? Я не нарушу порядка.

– Что-то мне не верится. Ты же такое дело замыслил.

– Я не выйду за пределы закона… Я только исполню приказы Стага, исправлю недочеты Вэймина…

– Может, это и будет выглядеть так, как требует закон, но на деле – это будет незаконно. Ты же это все замышляешь – специально.

– Закон действует только на то, что ему видно, Шлак.

– Но твои мысли – они видны ему. Этот офицер прочтет их – он присмотрится к твоему фону и прочтет в нем твою оперативную память. Он все узнает.

– Конечно, офицеры безопасности обучены читать чужие излученные мысли… Но нейропрограммисты умеют мыслить молча…

– Ты не сможешь скрыть от него этих размышлений.

– Смогу и скрою. Жесткую память он не прочтет – у него нет права на нарушение такого запрета. И в мою закрытую кодом оперативную память этот офицер никогда не заглянет, он не декодирует моих данных, если я не дам ему ключа к коду, – это слишком сложно даже для нас. Он соберет в моем фоне одни обрывки, дающие только общее понятие о моих замыслах, – это не даст ему точных данных.

– Он увидит, какие зоны разума задействованы. Он проследит, какие связи памяти подключены.

– Эти данные не докажут моей вины, они не будут свидетельствовать против меня – их будет недостаточно, Шлак. И я буду действовать так, как сочту нужным, невзирая на его нападки. Мой разум открыт и подчинен мне. И это закрывает мой разум от таких, как он, Шлак, и не позволяет таким, как он, управлять моим разумом. Такой разум я дам и ему – человеку, в которого вложу душу – всю свою душу… Он будет свободен мыслить и действовать – всегда и везде… и в законе, и в беззаконии…