Цикл «Историк». Рассказ V. Кошмары создателя

– Ты не мой командир – ты мой конструктор и друг, Грабен.

– И конструктор, и друг, и – командир.

– Такого не бывает.

– Создатель – всегда начальник. А хороший создатель – еще и друг.

– Я не слушаюсь тебя – я делаю все, что мне в голову взбредет, а не тебе. Ты собрал меня из заводского шлака – мне это обидно, и этого я тебе никогда не прощу.

– Несносный ты “щенок”, Шлак! Прямо черт из преисподней!

– Ну так сделай себе другого друга, если я тебя не устраиваю!

– Я сделаю! И не сомневайся! Это будет особенная “собака”!

– Ладно, делай “собаку”. Лучше уж механическую “собаку”, чем живого человека. Но знай, что и за “собаку” я на тебя обиду затаю и не буду тебя слушаться из мести.

– Глупый “щенок”! О чем ты только думаешь?!

– Обо всем, Грабен. Но больше всего – о себе.

– Ты – моя “собака”. Ты должен думать больше обо мне, чем обо всем другом.

– Это ты дал мне личность. Я не могу не думать о себе – я же отделяю себя от других и от тебя. Самосознание и самопознание – суть личности. К тому же ты дал мне кусок своей эгоцентричной личности. Я – твое отражение, Грабен.

– Кусок моего отражения. И, видимо, как раз тот кусок, который крутится вокруг себя и не думает о долге и ответственности перед окружающими.

– Кто бы говорил, Грабен. Ты опоздал на службу, задержал всех своих подчиненных и затруднил начальника. Ты только и думал, как бы проваляться в постели подольше, когда Хантэрхайм понес такие потери, что дух стынет.

– Хантэрхайм с незапамятных времен не перестает погребать в нескончаемых сражениях созданных нами солдат… А я не железный, в отличие от тебя…

– Дело не в корпусе, Грабен, а в – мышлении. Иди на работу уже, а то я тебя укушу!

Запись №2 01. 09. 125 год Новой Техно-Эры 7:30

Как только я переступил порог пустого затемненного зала и засветил экраны главного компьютера, пришел Райнхольд. Я сделал вид, что не обратил на Хэварта, вставшего в дверях на пороге, никакого внимания. Я покажу ему, что занят, и подожду, пока он уйдет. Но он не уходит – возможно, его дело действительно важное. Он ждет, терпя возрастающую обиду и въедливо всматриваясь в меня. Придется отложить еще не прочтенные отчеты и заметить его.

– Разрешите?..

Хэварт осекся и окинул холодным взглядом Шлака, открывшего подсвеченную изнутри пасть и показавшего кривые клыки…

– Разрешаю. Проходите.

Хэварт прошел, и двери сошлись за его спиной, отсекая его от светлого коридора и запирая со мной в полумгле – один на один. У меня нарочно мрачно и специально холодно – ко мне мои подчиненные стараются не заходить, а когда заходят – стараются не задерживаться. Но Хэварт – человек крайне решительный и настолько целенаправленный, что не страдает привычкой смотреть по сторонам. Ему приходится оказывать особо негостеприимный прием. Мои “псы” принудили его прокашляться – он повысил голос, но его надсадный крик не перекрыл их рычания. Я прочел в его глазах крик еще надсаднее, но он сдержался и промолчал. Он понял, что я и без его пояснений знаю, что издеваюсь над ним. Ничего, потерпит – ему полезно знать место, как и моим “псам”. Хэварт – карьерист, считающий порядочность – слабостью, а принципиальность – глупостью. Он – беспринципный человек, не понимающий человеческого обращения, – на него действуют только примитивные методы подавления. Для Хэварта нет правил, пока нет наказания за их нарушение. Начальник для него – человек неприступный, как крепость. Он признает только презирающего его руководителя, не позволяющего ему поднять головы. Поэтому я унижаю его, возвышаясь в его глазах. Поэтому он не посягает на меня и мои приказы: я для него – недосягаемая вершина.

– Полковник, у вас новый робот? Одиннадцатый?

Подхалимский подход – чем прямее я его ставлю на место, тем кривее он прогибается передо мной, пытаясь покинуть отведенное ему место в отдалении и подобраться поближе. Ему дела нет до моих “собак”, но он старается быть внимательным к ним – особенно к моему любимцу, чье место он, кажется, только и мечтает занять.