Тени прошлого — тени будущего (Книга II, часть 2)

Поднялись на ледник, и свет ударил по затемнителю. Кругом белое безмолвие – здесь нет ничего. Стикк правду сказал – ничего здесь нет. Только дух сшибает и дыхание перебивает этой немой слепотой. Нет даже границ между землей и небом. Откуда светит солнце тоже не ясно – сияет все… вернее, ничто. Верх от низа я отличаю лишь по показателям на панели управления “стрелы”, рванувшей вперед с предельной скоростью, до боли сжавшей сердце при резком ускорении. И направление я потерял бы сразу, если бы не навигаторы “стрелы”. Мы перешли на предельную скорость сразу, как только покинули тоннели. Поле стрелы закрывает меня, но сухой мороз все ж сжал меня тисками. Я просто давлюсь этим холодом, мешающим вдохнуть. Стараюсь не думать об этой белой пустоте, не смотреть… Смотрю только на бесчисленные показатели на панели управления. Территории заражены в пределах устойчивости. Скан чист, как снег. Я перепроверил показатели и схемы… и еще перепроверил… Нет, ничего.

Здесь хуже, чем в карцере – в карцере хоть что-то есть. Айнер сделал из нас нелегкую добычу – никого в поле видимости нет. Есть только ментальный сигнал. Но линию здесь открыть даже нам смелости не хватает – особенно тому, кого не видишь. Жуткое это место…

Прогнать из мыслей эту замерзшую пустоту оказалось еще сложней, чем мне казалось. Похоже, противостоять засвеченному леднику способно только то, о чем я бы и под пыткой думать не стал. Я проходил испытание пустотой. Но это ничто хуже того, что было проекцией виртуальных полей. То было обычное ничто – без ощущений, но и без угроз. А это – реальное и угрожает. Здесь все забирает холод. Никогда не думал, что не видеть в темноте не так страшно, как не видеть в свете… И не слышу я не из-за тишины – я оглох от звона… Мои руки не находят опоры не потому, что опоры нет, – мои руки отморожены… Холод забирает и мои мысли… Нет, здесь мы не просто теряем жизнь – временно и частично, еще способные найти, вернуть – здесь мы просто гибнем – совсем, без возврата и без надежды. Я закрыл глаза…

Теперь пропал и озноб. Но машины нам тепло не дадут. Здесь высокой термоактивности быть не должно. Здесь наши жизни зависят лишь от скорости. Мы снижаем и уровень ментальной активности. Открывать линии без крайней нужды запрещено. Но я решил открыть контакт со “стрелой”…

– Сколько времени человек с обычным снаряжением на леднике сейчас продержаться сможет?

– При стандартном снаряжении – пятнадцать минут.

– Но те дезертиры…

– Без техники ни один человек не простоит.

Рискуют они запредельно… Ведь их техника частично выведена из строя – иначе им машину не подчинить… Но ради чего они делают это? Ради жизни? Нет. Ледник беспощаден – ему враг каждый чужой. А чужой ему каждый, не промерзший до костей. Но дезертиры бегут к нему от системы… Бегут при угрозе скорой гибели от них и от карателей, чтобы погибнуть здесь… А сроки уничтожения ледником точно не отодвинуты… Мы вообще сутки жизнью уже не считаем… Правда, дезертиры повреждены – жизнь для них может быть дороже положенного… Но не в этом дело… Есть еще что-то… Должно быть…

– Тем дезертирам… Им доступ к энергии и нами, и врагом обрублен. И технику они подчинить не могут. Они здесь больше месяца не протянут…

– Так точно.

– А долететь до Ясного… Если у них и есть “стрелы” с выжженным мозгом – навигаторы не работают… При этом сиянии и звезд толком не видно. Тут ориентиров нет.

– Так точно.

– Это безумие…

– Так точно.

– Но ведь цель… Должна быть цель… Жизнь. И что-то дороже жизни… Что-то, что стоит выбора мучительной гибели в этой ледяной пустоте взамен простой смерти, данной системой…

– Это поломки нейросистемы.

– Они ищут свободу… И это дает им простую не отягощенную смерть здесь – в пустоте. Этот замерзший простор перестает для них быть пустотой, а становится для них пустотой наш порядок…

– Это поломки.

– Ясно, что поломки… Они продолжают подчиняться и сопротивляться – только не нашему порядку, а этому…

– Это смещение понятий о свободе.

– Ясно… Обозначь мне цель операции.

– Карательное действие.

– Это приказ – не цель.

– Цель – исполнить приказ.

– А черт с тобой…